Герои отечественного рок-н-ролла — всё молодая шпана

«Новая волна, где она?»
Борис Гребенщиков «Герои рок-н-ролла (молодая шпана)»

«Невосстановимо хлещет жизнь»
Марина Цветаева

Всё в этом грёбаном мире повторяется. Мода, вкусы, идеи, причём подчас в таком виде, как будто вы пришли на вчерашнюю вечеринку, думая, что попали на праздник жизни, а на вас уже смотрят «с потухшим в глазах огнём» и просят уйти от греха подальше, и к музыке последнего времени это сравнение подходит как не зря лучше. Сейчас можно проследить неугасающих тенденцию на постоянное ворошение прошлого, копание в нём, эта постоянная ностальгия по битникам, шестидесятым, CBGB, итд, что иногда принимает ужасающие формы, словно труп прошлого вынимают из гроба, снимают с него одежду и примеривают на себя. В этой связи не удивительно, что сегодня так много в мире музыки, которая так или иначе копирует то, что было до неё.

Апофеозом всего этого стало с одной стороны триумфальное шествие альбома Кендрика Ламара, что подтвердило статус рэпа, как главного жанра на данный момент (в Россия рэп тоже воцарился благодаря усилиям Оксимирона и Скриптонита, к которым я ещё вернусь) и возвращение интереса к жанру гараж из 60-х, который заиграли чуть ли не все по обе стороны Атлантики (The Beverleys, Leggy, La luz, Dark Beach, Buzz Drum of Death в Америке; Fuzzist And The Voodoo Bones, Fuzzklaxon в Японии), а также и в России в местечковой разновидности. Борьба между громкой гитарной музыкой и коммерческими речитативами под сэмплы, конечно, может показаться надуманной и бредовой (и тот и другой в своей нише и почти не пересекаются), но негласное противостояние между ними существует. Нынешняя победа одного и нарастающая коммерческая привлекательность другого дают нам понять, что современная музыка — это уже давно не про смыслы, а целое товарное производство.

BEST FRIENDS — COLD SHAPES

«За кем стоит андеграунд?»

Но нас интересует всё-таки положение дел в России. Песни про политкорректность, угнетение прав чернокожих и сёрфинг никогда не канали в этих широтах. Здесь часто холодно, страшно, а поход за хлебом может обернуться грандиозным трипом к сакральному. Стереотипы стереотипами, но ведь это и вправду так. Сусальным песням здесь всегда предпочитали песни про крепких, битых жизнью пацанов и хромую судьбу, потому что «жизнь», потому что «Россия», потому что, если на твоей стороне солнце, никто не гарантирует, что потом туда не заявится чёрный воронок, а может кто и похуже. Но инфантилизм пришёл и в эти края.

Началось всё с журнала Афиши и Метрополя (на данный момент первый загибается, а второй уже почил в бозе), которые вовсю трубили о приходе новой русской музыке. Муджуса, Pompeya, Motorama, Tesla Boy, Обе две, Окуджав, «Новых чувственных» и прочий петушиный стол для хипстеров называли чуть не новыми вестниками, да и то, только потому, что мол пели по-английски, звучали как на западе и (!) метили туда, хотя при полной выхолощенной форме, наблюдались большие проблемы с содержанием. Но потом всех неожиданно перемкнуло, и вот уже спустя какое-то время Паршин создаёт «Утро», а Грицкевич из Moremoney «Нааадю», чтобы, так сказать, приобщиться к народу, на русском петь. Постепенно фишку начинают улавливать и другие персонажи и потихоньку, скрипя сердцем, учатся петь на «великом и могучем» (Glintshake сопротивлялись до последнего, но уже в этом году, кажется, созрели), что сейчас воспринимается, как неуклюжие песни БГ и сотоварищей по цеху в конце семидесятых.

утро — развалины (live at 16 tons)

Так к 2016 году накопилось солидное количество коллективов, которые можно оформить по одному разряду. Они-то и есть «Новая русская волна»:  Сбпч, Макулатура, Есть есть есть, Труд, Ploho, Shokalsky Revenge, Кобыла и трупоглазые жабы, Мразь, Никола тесла и катушки, Черниковская хата, Июльские дни, Спасибо, Сруб, Рука дочери, Женская дисгармония, Kittypants, Отстой, Буерак, Cold diсks, Ленина пакет, Журналист из фурфура, многочисленные опусы Митрошина (это не название, продуктивность этого человека действительно феноменальная), Вхоре, Звёзды, Искусство быть мадридцем, Монеточка, Sonic Death, Kishkin Zhar, Фанни Каплан, Свиная грусть, Не твоё дело, Bong Rips, Mango Tweedlight Academy, Убийцы, Hellspin, электроребята, электрофорез, эхо прокуренных подъездов, лемондей, зарница, Jars, в общем, имя им легион.

Фанни Каплан — Эдемов сад

Группы, старающиеся выглядеть «постарше», воспевают повседневность, спортивные очки, пропащее поколение, а группы «помладше», взращенные на шугейзе и фильмографии Джармуша, поют о вечной юности, каникулах и проблемах с контрацепцией. География тут самая разная. Основная масса, конечно, осела в двух столицах, но можно отметить также Новосибирск, Томск и даже Якутск. Можно сколько угодно спорить, но на данный момент современную русский андеграунд — это песни про скейты, блейзер, крафтовое пиво, Гошу Рубчинского, Кафку, онанизм и чебуречную с сатаной, как бы вам того не хотелось. Такая музыке неизменно сопутствуют теги «Пост-панк» (самый, можно сказать, передовой жанр новой волны), «Гараж» (второй по значимости), и «Инди», хотя некоторые экземпляры порой кидаются в нью вейв, стоунер и психоделию, но общей картины это не меняет.

«Этот вой у нас песней зовётся»

Не смотря на, казалось бы, богатство названий и направлений, у этих групп пугающе много общего. Уж слишком типичны представители этой формации. Из подписок в ВК обязательно Clique, абстрактные мемы для элиты всех сортов, FurFur, Mother land Russia, Lo-Fi. Если куда-то идти, то обязательно к шугейз-гномам в Ионотеку; если что и носить, так одежду из сэконда; из фестивалей предпочтительнее всего «Боль», названия песен и коллективов лучше писать без заглавной буквы, а ещё лучше по-русски, но английскими алфавитом, ибо всё должно быть изящно и чуточку наплевательски. Из любимых напитков — пивко и блейзер, хотя чуть ли не каждый считает своим долгом упомянуть в песне водку для, так сказать, эффектности. Большинство коллективов спокойно укладываются в формулы: «песни в духе Кёртиса в эстетике пост-совка о спивающейся молодёжи и обречённых чувствах», «песни о Кроненберге на стыке Тай Сигалла и Ариэля Пинка», «высоколобый абсурд под тошнотворное техно», что после высот «ДК», «Мухоморов» и «Хуй забей» очень трудно назвать прорывом.

Mango Tweedlight Academy — Я был рождён чтобы всё проебать

Раскрутками групп занимаются паблики ВК, основная масса ценителей обитает там же. Отчасти это объясняется тем, что сейчас происходит сужение информационного поля, издания о музыке закрываются и нет внятной музыкальной аналитики (не брать же в расчёт куцые колонки откинувшейся Афишы-Волны?). Будем честны, пора уже смириться с тем, что «Радио шансон» и «Наше радио» уже давно обслуживают интересы людей старшего поколения (от разведёнок и охранников с парковок и заканчивая седовласыми старпёрами с пивными животами, носящими футболки с Сектором газа, и жмущих к себе бывших боевых подруг, слегка потускневших от разгульной молодости). Ротации этих радиостанций никаких новых Башлачёвых и Высоцким нам не откроют, и уж точно не отражают картину именно современной музыки, которая, как известно, в руках молодых. Одна только надежда и осталась, что на поганую молодёжь. Ну так в чём же собственно главная проблема? Почему всё чаще мы слышим, что сейчас так мало настоящего в музыке, «новые искренние» не такие уж и искренние, а «молодые и шутливые, которым всё легко» единственной реакцией на происходящее выбирают стёб и кич? Всмотримся в тексты.

Ветер северный

Возьмём для начала группу Ploho, которая позиционируют себя, как такая серьёзная, мрачная группа, участникам которой есть, что сказать:

1991

Летят ракеты на Москву,

Стоят зеваки на мосту
Им всё равно на что зевать

И валит дым из труб тюрьмы
Горят пытливые умы
Никто не будет их искать.

В плане музыки сносно, и тема выбрана в целом небанальная, но почему-то собранно и спето всё так, что это не работает. Лексика скупа на выразительные средства, что даже на фоне «Банды четырёх» (которой современный пост-панк обязан чуть ли не всем) из 90-х смотрится бледно. Попытка быть (а новая русская волна в целом по себе аполитична и «опасным» высказываниям предпочитает отпускать эпистолы в сторону быта и «панельных гробов») злободневными оборачивается выхлопами в пустоту, и главное отличие от «песен в пустоту» состоит в том, что адресат не подразумевается (по* ваще). Тут нет каких–то призывов или готовых лозунгов – есть лишь констатация, с которой предлагают смириться.

Группе «Бууээрак», которая, как и Ploho, представляет ныне в России пост-панк, тоже близки упадочные настроения. Но в отличие от Ploho она аккуратно эксплуатирует блатную тематику и не гнушается работать чуть ли не в эстетике городского романса (песни «Случайные связи», «Оттаявшее окно», при прослушивании от которых начинает казаться, что ты сидишь в какой-то душной обрыгаловке в начале 90-х и зовёшь официантку станцевать медляк, причём сходство усиливается ещё и тем, что в репертуаре «Бууэрака» действительно есть песня с таким названием).

Случайные связи

твоё лицо
от холода бледное
дрожат рукава
с манжетами серыми
ты ходишь со мной
за руку держа
но я здесь один
мне очень жаль

Такое, согласитесь, не побрезгала бы взять себе группа Мираж и Татьяна Буланова, но обратимся снова к «серьёзным группам», одна из таких («Убийцы») обещает нам рассказать о том, что такое русская смерть и как трудно живётся в «десятых».

Конец

поклонение мертвым поклонение святым
это не свет а дым это не люди а ты
когда юность пройдет когда старость пройдет
ты узнаешь что твой пол это чей-то потолок.

Тут ситуация уже другая. На лицо всё та же констатация, но «поклонение мёртвым и святым — это действительно примета времени, а фраза «твой пол это чей-то потолок» действительно отдаёт рефлексией, высказывание пропущено через себя и несёт смысловую нагрузку. Понятно, что желание сыграть в «русскость» превалирует, а стёб над блатными и шансоном («у тебя нет друзей, у тебя нет подруг, твой единственный друг — Михаил Круг») выступает своего рода как позиция отторжения подобного культурного напластования популярного в народе.

Но что же тогда такое НАСТОЯЩАЯ русская музыка? Не те ли это мрачные песни о пограничных состояниях? Не те ли это оды к бесперебойной необъяснимой радости, подспудно накопленной и вызывающей завораживающий взрыв на грани самоуничтожения при освобождении, которые как свадьбы на Кавказе и в целом по России нередко оканчиваются поножовщиной и мордобоем, оставляющие после себя опустошённость и горькое похмелье, но необходимое, неизбежное? А вот фиг вам, группа СРУБ, например, считает, что всё не так, а «наше, посконное» это языческие мотивы, народные заговоры и хтонические пейзажи, памятники русской печали и скорби, как будто кроме них и нечего ждать русскому человеку.

Падь

(Он) иглами вбит в ладонь
Голодом ила дно
Ночь плачет здесь так давно
Знак ее бледный конь
Клевер и львиный зев
Ведьмы омыли дев
Мы ли на плитах храним
Озера черный дым

Но тут мы опять сталкиваемся с тем, насколько вот такие темы уместны сейчас. Да, красиво, образно, но очень уж стилизованно. В их песнях нет и частицы того вселенского мрака, от которого встают дыбом волосы, а пугающая и на самом деле интересная эстетика выглядит как декорация поля, на котором не шевелится ни одна травинка, так мертвенно всё кругом, словно и не было здесь ветра отродясь. Написанному не веришь, и все эти «буреломы», «бууэраки», «духов леса», «леших и хтонь» взятые из книжки про фольклор, уж очень до смешного архаичны. Кстати о смешном. По этой части у нас работают группы Вхоре, Kiskin Zhar и трест Dopefish Family (инфантильные упражнения Морозова не в счёт). Основные приёмы внушения: абсурдистика, глумление над своей жизнью (сплошняком состоящая их вписонов, баек о бухле и цитат из поп-культуры) и низведение интеллектуализма до уровня курилки на моторном заводе.

Kiskin Zhar (Гаражная жара)

Арт-директор, сосни-ка хуйца.
Тебе это нужно
Так может быть Пушкин писал бы.
Так говорит Заратустра!

Вхоре (Кафка)

Да, я смотрю арт-хаус!

Хайнеке, Зайдль, и Ленин.

Ещё вчера подписались на мои обновленья

Екатерина (Пассажир тень сука)

ДВОРЯНСТВО ОСТРАКИЗМА
ОН ЗДЕСЬ РАБ В ЗАГОНЕ
В МИРЕ КОНФОРМИЗМА
ДОРОЖИТ ПОКОЕМ

Кто-то скажет – постмодернизм, а Яна Казанцева добавит, что тут мы имеем дело с наследованием традиций дадаизма и обэриутов, что смысл ничего не значит, и надо смотреть на мир проще, но тогда где та грань между высером и игрой? Почему поколение, прочитавшее Оруэлла, Фрейда и Ницше, знающее что такое симулякр и семиотика, замирающее при звуках мелодии Твин Пикс и клепающее мемы на Ельцина и гифки с Госслингом, делает вещи на уровне учеников седьмого класса? Конечно, в меня сейчас начнут кидать говном и отвечать в духе: «потомучтопошёлтынахуйвотпочему», но разве это не говорит о том, что возможность высказывания на данный момент вытеснило его силу и цену. Понятно, что это ирония над высоколобостью, над самими собой, над тем, что ныне фамилии и понятия вроде Ленин-Сталин-комсомол обнулились штампами, а термины, придуманные Франфуртской школой можно вообще не знать (конём они е*ись) особенно в России.

Но тогда почему вся эта весёлость, этот глэм выглядит так натужно и не выходит из ниши «прикольно, под пивко заебись пойдёт» до той степени едкости, которая вышибает окна и крошит все стены в пыль? Почему объектом внимания выступает какой-нибудь Гоша Рубчинский, найки, около тусовочные дрязги, которые никому кроме «своих» не интересны? Стоит ли размениваться на такую шушеру? Да, андеграунд, только для своих, все дела, позиция хорошая, музыка не для всех, отлично, но бля, люди, вам же скоро тридцатник.

Безделицы для погромов

Ну да ладно, бог с ним с абсурдом и всепобеждающим хохотом, юмор никому ничего не должен, культурные люди нынче так развлекаются, но что происходит именно с серьёзными песнями, в которых налёт экзистенциальности на поверку оказывается легковесным с минимальным эффектом воздействия? Опять же в традиции русской альтернативной музыки были случаи, когда интеллектуализм и многочисленные отсылки под простые дембельские аккорды работали, как контр-приём, служа своего рода защитой от «зова тюрьмы» и «домов-крысоловок». Почему-то для группы «Соломенные еноты» не считалось зазорным упоминать Сиднея Поллока, Кэрри Гранта, Кэтленд, по-своему осмысляя и преподнося это знание над обыденностью жизни.

И не сказать, чтобы у енотов нет последователей, взять хотя бы того же Журналиста из Фур-Фура, у которых можно увидеть, например, такие строки:

Колыбель для Аннабель Ли

наилучший Христос — потрошитель,
их любимый досуг — Аушвиц
и город примет жертв в любом виде:
детей, стариков, юношей и девиц.

И это наравне с фразами «поколение, которое носит паспорт в портфеле все погубит все погубит» (не дай бог, конечно) выглядит чуть ли не откровением.

Тем ярче на этом фоне смотрится мысль том, что настоящая оппозиция миропорядку, его воинственное преодоление группами в 90-х уступило место разочарованию. Нынешний андеграунд уже не собирается бороться. Тут сейчас только бессильное смирение перед неизбежным или сознательный эскапизм. Кто-то скажет, что это удел панк-музыки, протестовать и барагозить, но, когда вам поют что-то в духе: «Мы просто люди, мы так хотим мир, в котором не будет стыдно перед детьми», это выглядит просто смешно, нет, действительно, звучит так, как будто это слизано из какого-то школьного сочинения типичного неформала-анархиста, который проколов себе ухо, за счёт этого вдруг неожиданно стал образцом добродетели. Я уж не говорю об очередных творениях на вечную тему, что нас всех в очередной раз наебали от таких корифеев панка, как Distemper, Тараканы, Йорш, Смех. Окей, ваш посыл ясен, и он действительно неплох, но почему вы заведомо облекаете его в такую форму и играете по правилам тех, против кого вы, так сказать, протестуете. Вот если серьёзно, то даже Pussy riot при их отвратительной музыке, больше панки чем вы, господа, то ли привыкшие к тому, что происходит вокруг вас, то ли окончательно уставшие от протестных настроений.

Те же претензии и к нашей хардкор сцене, которая в перерывах между пением на английском (метания от одного языка к другу чуть ли не главный бич русской музыки), предпочитает петь на русском так (проблема лишь в подаче и текстовом отношении, формой к 2016 году овладели почти все), что лучше бы вообще не стоило. Под такую музыку можно пить, вопить, плясать, бродить у городских свалок и промзоны, но она не затронет вас полностью, не изменит вашу жизнь и мировосприятие, не «порвёт душу», как сказали бы вам в какой-нибудь пивной. Музыка перестала быть социальной опасной, а хороший панк-рок, как мы знаем, не терпит компромиссов. Конечно, глупо пытаться вернуть времена, когда музыка сидела в подполье и делалась с мыслью, что завтра для музыкантов может всё закончится. Не возможность возвращения наглядно показал выход трибьюта московскому формейшену усилиями той самой русской волны и новый альбом сибирских рокеров «Инструкции по выживанию». Первая затея не смогла передать драйв и накал песен тех безумных лет, а вторая обернулась лишь пшиком (сравните их раннюю «Родину-смерть и позднюю Революцию №3), показав, что всё лучшее осталось где-то там позади и уже за бортом.

Когда же придёт настоящий день?

Ну так что же получается? Рэп победил? В прошлом году вышло целых два главных альбома якобы «переворачивающих игру» от звёзд самого популярного жанра. Работы, может быть, и не выдающиеся, но наделавшие много шума, да и смотрящиеся на фоне той же триагутрики, каспийского груза, центра, Басты, глотком свежего воздуха. Почему они переиграли всех? Ну да, концептуализм, драйв, отсылочки (правда похожие на джентельменский набор выёбывающхся всезнаек), отходят от канонов. Почему сейчас запрос на такую музыку гораздо больше, чем на творения той же новой волны? Да, музыка теперь закреплена за определёнными тусовками (рэп для школоты, быдла, Дорн для пидоров, Slakers для инди-кидов), однако рэп в силу своей простоты охватывает большую аудиторию и начинает делать то, что меньше всего от него ожидали. Нынешняя победа Оксимирона и Скриптонита для части андеграунда, конечно, вообще ничего не значит. Срать хотели на это, и очень жаль. Потому что на самом деле это не настоящая музыка. Да, они стараются делать умно, злободневно, ищут ходы, но всё это делается в рамках той машины, которая представляет собой мировой поп-бизнес. Они при всей своей злости – не радикальны, при всей своей подкованности – поверхностны, при всей навороченности – бессодержательны. Другое дело, что в сравнении с ними нынешний панк не выдерживает даже лобовой схватки.

Другое дело, что в сравнении с ними нынешний панк не выдерживает даже лобовой схватки. Все уловки и фишки панк-движухи уже не работают. Я ни в коем случае не хочу сказать, что группы новой русской волны плохие.  Первый шаг альтернативной музыкой уже сделан – запели по-русски (ну что ж, уже хорошо, по крайней мере, теперь не «стыдно» это делать, хотя этот факт сам по себе забавен) и вовсю идёт апелляциям к русским культурным кодам, но увы, приходится констатировать, что новая русская волна – это скорее всего временное явление, как когда-то волна перестроечных групп. Всё, что они хотели сказать, уже сказано. Музыкой будущего, по мысли А. Блока, сейчас вовсю «уже наполнен воздух» и витает в нём далеко не оптимистичное предощущение. На данный момент страна вошла в фазу кризисного состояния (годовщина событий столетней данности как никак), понятно, что дальше будет только хуже, отсутствие реакции на это в будущем и доведение ситуации до точки может вызвать к жизни такие коллективы, существование которых бы ещё год назад казалось невозможным, экстремальным. Это будет уже не Пионерлагерь Пыльная радуга или очередные слепые подражатели группы Nirvana. Их приход сейчас практически необратим, ибо ситуация с каждым месяцем будет накалякаться, а радикальные цели потребуют радикальных средств выражения. Сейчас уже точно можно сказать, что группы будут петь на русском языке, вряд ли будут выступать единым фронтом из-за разных идеологических мотивов, а их позиции по некоторым вопросам будет казаться в рамках нынешнего строя как минимум экстремистскими. С каждым днём это слово будет всё чаще мелькать в прессе. Но чем гуще сумрак – тем ближе рассвет.